"кафе "гюго", затопленный камин, винище, шкафы забиты книгами. в углу кружком сидят олдскульщики и культурно обсуждают экранизации, время от времени срываясь в мефистофельский хохот. в центре за столом (на столе, точнее) вповалку валяются лезамишники, которые то спят, то вдруг просыпаются и начинают нести хуйню в перерывах между дикими воплями. некоторые время от времени хватаются за перо и судорожно что-то строчат или рисуют. кое-кто раз в несколько дней вдруг вскакивает, волнуется и подбрасывает дрова в камин; это админы феста. рядом с камином красивый стол на трех ножках, там кипа бумаг и артов; из компаний олдскульщиков и/или лезамишников то и дело кто-то относит арты и фики на этот стол, это - соо лачуги.
прохожие стараются кафе обходить стороной, потому что вот оно тихое и мирное, а вот через пару секунд уже шатается, трясется и дребезжит от воплей, капса и раскачивающихся на люстре лезамишников"
автор жан чемодан
"Не смотря на вынужденную анонимность, кафе "Гюго" оставалось любимым местом сбора фандома. Какой только разношёрстной публики не видало это заведение! Интеллигентные олдскульщики соседствовали здесь с юными, совсем недавно познавшими прелесть фандома, и уже рвущимися в бой новичками; суровые канонисты сидели за одним столом с поклонниками модерна, с недоверчивым изумлением слушая их идеи. Время от времени из разных углов кафе раздавалось пение, которое тут же подхватывал нестройный хор голосов. Гамены, помощники живописцев, превносили дополнительную радость в это сообщество, демонстрируя всем свои наброски, мастера слова, смущённо или уверенно, зачитывали свои рукописи. Фандом был подобен потоку, он то медленно растекался, то стремительно уносился в неожиданном направлении, сметая на пути канон, логику и здравый смысл. Любое неосторожно брошенное слово незаметного ранее анона могло вызвать бурю, поднять шквал рассуждений, приступы хохота или потоки слёз.
В этом обществе царила свобода, каждый, кто чувствовал в себе способность к управлению, мог смело повести за собой фандом. У всех было своё место в этом, на первый взгляд, первозданном хаосе: у сообщества были свои летописцы, бережно сохраняющие его ключевые моменты для потомков, были мудрые просвятители, ведавшие не только канон, но и все его прочтения, были юные, полные идей и надежд головы, были прекрасные девы— украшение любого фандома— и невинные, стремящиеся к познанию дети. Фандом жил. Он был единым, слаженным организмом, одновременно юным и древним, могучим, и невыразимо прекрасном."
автор Недоступный логин