1-311. Ж. Сарамаго "Евангелие от Иисуса"
Искала эту книгу пару лет, а в итоге совершенно случайно наткнулась на нее в Библио-глобусе.
Оказалось, что искала таки не зря. Люблю такие истории касательно Библии, приземленные и с юмором, но при этом заставляющие задуматься всё же: сами ли мы творим свою волю или даже в тех случаях, когда нам кажется, что мы улизнули из-под ока Бога\мироздания\провидения - называйте это как хотите, оказывается, что в этом-то и состоял изначальный замысел.
Прекрасно понятно, почему эта книга считается скандальной. Но поскольку получилось так, что в основе моих отношений с Библией лежит не вера, а исследование, любопытство, то я всегда за то, чтобы взглянуть на нее с новой точки зрения, под другим углом, который заставит задуматься, переосмыслить те события, быть может, найти что-то близкое именно для себя. Не вижу, что может быть плохого, если художественные произведения в этом помогают. Главное, не кидаться в крайности совсем уж.
И я считаю, эта книга одна из таких.
"[...] тогда Иисус мог бы сказать своему родителю: Отец, не ты один виноват в случившемся, а в глубине души, быть может, даже отважился бы вопросить: Господи, настанет ли день, когда Ты явишься нам, чтобы признать свои ошибки перед детьми своими?"
"[...] смех звонок, плач же беззвучен"
"Разлука подобна смерти, единственное, хоть и существенное между ними различие — это надежда."
"Дерево стонет, когда его рубят; собака скулит, когда её бьют. А человек, когда его оскорбляют, становится взрослее."
"[...] сердце человеческое счастливо не бывает никогда, так что простое и честное исполнение своего долга не приносит того удовлетворения, о котором толкуют нам те, кто такой малостью довольствуется."
"Спасённый спасён не навсегда, а обречённый — обречён окончательно."
"[...] все, понимаешь ли, относительно, и самое скверное покажется терпимым, если представить, что могло быть и хуже."
"[...] все, что касается Бога, касается и Дьявола."
"[...] из человека можно выстругать любую ложку, от первого крика до последнего вздоха он всегда готов подчиняться, скажешь ему «Иди» – он идет, скажешь «Стой» – стоит, скажешь «Назад» – возвращается [...] А ложка, сделанная из того материала, каким я являюсь, чему послужит? Ты станешь ложкой, которую Я опущу в котел человечества и которой зачерпну человеков, уверовавших в нового бога, каким стану Я. Зачерпнешь и сожрешь? Незачем мне их пожирать, они сами себя пожирают ежечасно."
"Всякий человек, продолжал Бог наставительно, кто бы ни был он, где бы ни жил, чем бы ни занимался, – греховен, и грех так же неотделим от человека, как человек от греха, это как две стороны одной монеты: на одной – человек, на другой – грех."
"[...] неписаный закон велит нам верить лишь тому, что мы видим своими глазами, при этом известно, что мы, люди, одно и то же видим по-разному, и это наше свойство изрядно помогло роду человеческому не только выжить, но и до известной степени сохранить рассудок."
"У Меня есть ангелы и архангелы. Но людей-то нет. Нет, и для того, чтобы они были у Меня, тебя распнут."
"[...] грех и Дьявол суть два названия одного и того же. Чего? – спросил Иисус. Моего отсутствия. А почему Ты отсутствуешь – Ты отступился от человека или он отошел от тебя? Я никогда не отступаю. А когда отступаются от Тебя, ты смиряешься? Когда отступаются от Меня, это значит, что Меня ищут. Ага, а если не находят, то вина лежит на Дьяволе? Нет, в этом виноват не он, а Я – не успел вовремя появиться там, где Меня искали, и эти слова Он произнес с такой неожиданной и пронзительной грустью, словно внезапно обнаружил пределы своего могущества."
"Тогда Дьявол сказал: Поистине, нужно быть Богом, чтобы так любить кровь."
2. Дж. Толкин "Сильмариллион"
Это что-то невероятное, это воистину что-то невероятное! Масштаб этой маленькой книги поражает так, что ВК просто курит в стороне.
Порадовало то, что при моем страхе, что у меня сломается мозг, этого не произошло. Хотя я всё-таки сперва не рассчитала и в итоге пришлось читать у компа с кучей открытых вкладок с родовыми древами и картами. А самое обидно, что только-только ко всем нолдорам привыкаешь, разбираешься, кто кому кузен и брат, так они начинают погибать х) И ты ревешь через каждые десять страниц. А потом приходят люди, и ты уже с ними разбираешься и над ними рыдаешь. Про детей Хурина - это отдельный ад. Напомнило разные сказки и саги, которые я в детстве читала. Надо будет заценить полную версию.
История Нуменора - это в принципе то, ради чего я села за баранку этого пылесоса, и она оправдала себя сполна. История о том, как люди не захотели довольствоваться тем, что у них было, а возгордились и пожелали стать равными богам и получили за это сполна, всегда пробирает до нутра. Читаешь и невозможно подавить в себе чувство обреченности, когда уже знаешь, чем всё кончится, но всё равно видишь, как они сами себя обрекают на это своими деяниями.
Но это всё равно ТАК КРУТО! Обидно только, что мало. Я как представлю, как можно было бы книгу развернуть, так хочется только лежать и лапками дрыгать.
3. Б. Такман "Загадка XIV века"
Ошизеть просто. Смех и слезы. Всё-таки никакая литература не сможет описать жизнь лучше самой жизни.
Самое страшное, что столько времени прошло — а человеческая природа ничуть не изменилась.
"Битва являлась самозабвением рыцаря, приводила его в экстаз. «Если бы я стоял одной ногой в раю, — восклицал Гарен Лотарингский, герой средневековой поэмы, — я бы убрал ее и отправился биться»."
"[...] церковь настолько укоренилась в структуре общества, что ее положение было предельно прочным. Христианство в средневековье определяло повседневную жизнь людей и даже наставляло их в мелочах, да еще с выгодой для себя. Так, церковь разработала памятку для варки яиц: «варить в течение того времени, которое уходит на чтение молитвы»."
"В то же время в средневековье вся деятельность людей — в военной, коммерческой и даже половой сфере — противоречила церковным догматам. Забыл попоститься — грех, пропустил мессу — грех."
"После чумы, как считали хронисты, люди стали более жадными и скупыми, чем ранее, более агрессивными и порочными, и прежде всего все эти незавидные изменения касались священнослужителей. Когда в 1351 году прелаты обратились к Клименту VI с просьбой упразднить нищенствующие ордена, он гневно ответил: «Если я так поступлю, вся тяжесть наставления христиан на путь истины ляжет на вас. А чему вы будете учить паству? Смирению? Но вы самые надменные люди в мире, надутые чванством и погрязшие в роскоши. Или, может быть, скудости? Но вы до такой степени алчны, что вам не хватит всех богатств мира. Тогда, может быть, целомудрию? Я промолчу об этом, ибо только Богу известно, как часто вы удовлетворяете свою похоть»."
"Люди, оставшиеся в живых после чумы, не могли объяснить намерения Бога, ниспославшего им ужасающие невзгоды. Устремления Бога обычно загадочны, непонятны, но чума была таким страшным бедствием, что не могла быть принята без вопросов и объяснений. Если столь ужасное бедствие произошло по своенравию Бога — а может, и по стороннему злому умыслу, — значит, прежние общественные устои не вечны. Умы открылись, чтобы принять возможные перемены и более не «замутняться». Как только люди увидели возможность перемен в обществе, где царил закоснелый порядок, перед ними замаячила перспектива индивидуального совершенствования. По этой мерке, «Черную смерть» можно считать завуалированным началом современного человека."
"По воскресеньям парижане не работали, все посещали церковь, потом простолюдины веселились в тавернах, а богатые буржуа проводили время в своих усадьбах. По праздникам парижане устраивали застолья на воздухе, у дверей своих домов. [...] Имена владельцев некоторых домов можно было узнать по гербу, красовавшемуся на входной двери. Улицы не имели названий, и искать нужный дом можно было часами."
"В средневековье делом жизни молодого рыцаря считались подвиги во славу Марса и Венеры. «Если ты хорошо владеешь оружием, — говорит бог любви в „Романе о Розе“, — тебя будут любить во сто крат сильнее. Если ты обладаешь хорошим голосом, никогда не отказывайся петь, поскольку хорошее пение дарует удовольствие». Согласно тому же роману, рыцарю надлежало содержать в чистоте зубы, руки и ногти, аккуратно причесывать волосы, но не пользоваться румянами, которые не к лицу даже женщинам. Рыцарю надлежало также опрятно и модно одеваться и носить обувь в обтяжку, чтобы «простые люди удивлялись тому, как она налезает на ноги»."
"В те времена особо порицались женщины, которые выщипывали себе брови и выбривали волосы надо лбом, что полагалось безнравственным, видимо, потому, что противоречило Божьим установлениям. Считалось, что демоны этим женщинам, попавшим в чистилище, в наказание за их мерзости втыкают «раскаленные шилья и иглы в места, из которых вырывали волосы». Когда некого отшельника напугал сон, в котором ему привиделась дама, подвергнутая такому же наказанию, ангел успокоил его, сказав: «Эта женщина заслужила столь ужасную кару»."
"Все люди без исключения, религиозные и не слишком, не расставались с часословом, модной богослужебной книгой XIV века. В ней содержались молитвы, которые следовало произносить в течение дня, имелись покаянные псалмы, библейские притчи и жития святых; книги эти замечательно иллюстрировались. Поля часословов украшали цветочные орнаменты, присутствовали и сценки из народной жизни, отражавшие чувство юмора, фантазию и сатиру средневековья. Посреди вьющихся растений кривлялись бесы и шуты-буффоны; кролики сражались с солдатами; демонстрировали свои трюки дрессированные собаки; в толпе длиннохвостых фантастических созданий едва можно было разглядеть священные тексты; на башни карабкались голозадые монахи, тела драконов венчали головы с тонзурами. Священники с козлиными ногами, обезьяны, менестрели, цветы, птицы, замки, похотливые демоны и фантастические животные вступали в экзотическое соседство с текстом молитв."
"Согласно подсчетам, истинными верующими в Северной Франции было около 10 процентов населения, 10 процентов в Бога не верили, а остальные посещали храм от случая к случаю."
"Согласно Жоффруа де Ла Тур Ландри, «есть один раз в день значит вести жизнь ангела, дважды в день — правильная жизнь мужчин и женщин; а более двух раз — жизнь животного»."
"Доведенные до крайности буйством и мстительностью Урбана, два его кардинала переметнулись к Клименту, однако большинство чувствовало, что выбора у них нет и лучше уж остаться с Урбаном, а не возвращаться во Францию. Обремененные сумасшедшим папой, они создали нечто вроде совета регентов, который собирался управлять от его имени, но Урбан узнал о заговоре и арестовал шестерых кардиналов. Пока их пытали, добиваясь признания, Урбан, по свидетельству очевидца, ходил взад и вперед под окнами и громко читал молитвы из требника, прислушиваясь в то же время к стонам жертв."
4. У. Эко "Имя розы"
Диалог о смехе — лучшее, что я читала за последнее время.
"Не слишком смейся над себе подобными. Над теми, кого не можешь любить, также не смейся: лучше их бойся."
"В грех вводит как избыток сведений, так и их недостаток."
"Знание не монета, которой нисколько не вредны любые хождения, даже самые беззаконные; оно скорее напоминает драгоценнейшее платье, которое треплется и от носки, и от показа."
"Книги пишутся не для того, чтоб в них верили, а для того, чтобы их обдумывали. "
"Может быть, причина в том, что, когда я как философ начинаю сомневаться, имеется ли в мире порядок, я очень радуюсь возможности доказать самому себе, что если не порядок, то хотя бы какая-то последовательность сцепления причин и следствий действительно осуществляется в мире, пусть хотя бы в пределах мельчайших частиц бытия."
"Благо книги – в том, чтоб ее читали."
5. Л. Винничук "Люди, нравы, обычаи Древней Греции и Рима"
Прочла только то, что касалось Рима. Во-первых, тем более интересна, во-вторых, чтобы каши в голове не было.
Было познавательно. Люблю читать о чем-то повседневном, обывательских мелочах касаемо жизни древних римлян. Узнала много нового про отношение к медицине, о времени, свадьбах, женском положении в обществе, театре. Подробнее узнала о похоронах, зрелищах, римской еде. Разъяснила себе вопрос об именах и о денежном обращении. Больше материала, больше, бо-о-ольше!11
Когда я ехала в метро, читая эту книгу, одна женщина очень внимательно приглядывалась к её обложке и, по-моему, даже записала себе автора и название. Я не смогла удержаться от улыбки. Надеюсь, ей тоже понравится.
6. Д. Чосер "Кентерберийские рассказы"
Не зря я столько времени её искала. Совершенно замечательная вещь!
Больше всего понравились рассказы мельника, юриста, батской ткачихи, кармелита, монахини и слуги канонника. Жаль, что рассказы полностью представлены не все, я бы ещё почитала.
7. У. Эко и кардинал Мартини "Диалог о вере и неверии"
Вроде бы небольшая совсем книжечка, а такие важные вопросы освещает.
Отличный пример того, как люди разных взглядов могут делиться своими мнениями по тем или иным вопросам и прислушиваться к мнению собеседника, не выходя за рамки уважения, не ставя себя выше собеседника, считая, что в первую очередь нужно свое мнение высказать, а что другой скажет — неважно. Нам этого сейчас так не хватает. Порой поделишься с человеком, а тебе в ответ: "А вот я..." После такого и говорить ничего не хочется, не то что на тему религии, на любую мало-мальски важную для тебя лично. Эко и Мартини в этом плане могут быть образцом для подражания, чтобы у них учиться.
8. М. Дрюон "Железный король"
9. М. Дрюон "Узница Шато-Гайара"
Сказала маме, что под конец учебного года хочу прочитать что-то легкое — и открыла эту книгу xD
Нет, оно правда легкое. Легкое в плане чтения. Настолько, что я даже сначала немного разочаровалась, потому что Манн своей дилогией про Генриха IV задал для меня такую планку в отношении стилистики, до которой видимо мало кому удастся дотянуться. Но все так носятся с этими "Проклятыми королями", что я понадеялась, и здесь будет что-то похожее, ан нет. В то же время именно благодаря легкости чтения я так быстро проглотила эти части. "Ещё чуть-чуть и всё! Последняя часть. Ну вот теперь точно всё!" — и половина книги уже прочитана, и в бассейн идти не хочется в кои-то веки не потому что лень или кроватка ещё не отпускает, а потому что зов книги сильнее.
Забавно в моей ситуации то, как сначала я пишу про тамплиеров в диссертации, упоминая судебный процесс, а на следующий день уже читаю о нем в "Железном короле". Как тут не начать верить в высшие силы во всей этой ситуации с призывом Жака де Моле короля, папу и Ногарэ на суд Божий (хотя реальный Ногарэ к тому времени был уже мертв). Пробирает.
Из всех персонажей сильнее остальных пока заинтересовали Робер Артуа и Филипп Пуатье. Артуа, наверное, нравился бы даже больше, если б не спелся с Валуа, который под конец второй части стал бесить просто неимоверно. От души надеюсь, что его ждет какой-нибудь мучительный конец, прям вот чтоб пропорционально его жадности и амбициям. Женских персонажей пока было не очень много (не считая принцесс), поэтому пока сложно по ним сказать.
И Боккаччо! Там был папа Боккаччо! ^^
10. Д. Дж. Миллер "Кеноби"
"Здесь все отбрасывает две тени.
Так порешили солнца на заре сотворения. Их связывали крепкие братские узы, пока младший не показал племени свое истинное лицо, и это было грехом из грехов. Старший брат попытался убить младшего, как и должно.
Но не преуспел.
Младший — пылающий, кровавый — преследовал старшего по небесному своду. Коварное древнее светило укрылось за холмами, но не суждено ему было найти покой во веки вечные. Ибо младший явил миру лишь свое лицо. А старший явил свою несостоятельность....
И тому были свидетели — на горе себе."
Не знаю, специальная или нет, но эта как-будто-параллель заставила содрогнуться и настроила на определенное настроение при чтении.
Это невероятно грустная книга, но всё же оставляющая в конце светлые эмоции.
Если можно было заставить полюбить Оби-Вана ещё сильнее, чем до — у нее это получилось.
11. Б. Довици "Каландрия"
Открыла книгу с пьесами эпохи Возрождения, а мне там практически прямым текстом: "Иди читай "Декамерон". Ну ёпт х) Поэтому хватило меня только на одну пьесу.
Про брата и сестру близнецов, разлученных волей судьбы и её же волей оказавшихся в Риме в одном месте в одно время, что порождает немало нелепых и забавных ситуаций. Почти что "Двенадцатая ночь" Шекспира, только более резкая, колкая и откровенная.
12. М. Дрюон "Яд и корона"
13. М. Дрюон "Негоже лилиям прясть"
14. М. Дрюон "Французская волчица"
15. М. Дрюон "Лилия и лев"
16. М. Дрюон "Когда король губит Францию"
Красной мыслью через все повествование проходит мысль, что проклятье тамплиеров проклятьем тамплиеров, но самое страшное бедствие для государства — это плохой правитель. Мысль вроде бы очевидная и логичная, но тем не менее. Хорошо, если после плохого правителя придет адекватный, который исправит беспорядок и наведет порядок. Франции не повезло. На протяжении десятилетий на престоле оказывались люди посредственные, не склонные к тому, чтобы править. Что и ввергло страну в хаос, а потом и в Столетнюю войну.
И всё же, одно дело, когда эти самые посредственности рвутся к власти, а потом ничего хорошего не приносят, но другое — когда они становятся правителями, потому что так было суждено. И таким людям невольно даже сочувствуешь (как, к примеру, Луи X).
Последняя книга (по иронии самая тонкая) читалась дольше остальных. Видела мнения, что, мол, Дрюону надо было на шестой части остановиться. Наверное, в этом что-то есть, но хотя бы из-за описания битвы при Пуатье я рада, что эта книга всё же есть.
17. Г. Балаге "Пеп Гвардиола. На пике"
Сначала меня расстроило немного, что книга вышла четыре года назад, а перевод сделан только сейчас. Я бы с удовольствием прочитала про баварский период тренерства Пепа, который как раз недавно завершился и оставил весьма неоднозначные впечатления. Балаге же написал свою работу, охватывая лишь годы Пепа в "Барселоне". Разумеется, затрагивая детство, юношеские годы и взрослую жизнь как в футболе, так и вне его (но в футболе всё же больше). А с другой стороны, я подумала, что ну и ладно, "нам же больше достанется", то бишь грешно болельщику "Барселоны" жаловаться, что в книге одна "Барселона"))
И знаете, я не знаю, почему моя блауграновская лента ещё не прочла эту книгу и не бегает в капсе! Потому что столько любви, столько любви! Освежить в памяти все эти годы, разобраться в том, что творилось в команде до прихода Пепа (об этом читаешь в интернете, но всё равно мало), что-как он поменял, какую работу провел, кто на него повлиял, кто помогал (на моментах с упоминанием дедушки Йохана и Тито эмоции просто зашкаливали) с высоты уже прошедших лет. Балаге пишет с симпатией к Пепу, но при этом признает его ошибки, как например, с Иброй, Бояном и другими. Большинству же из тех, кто его за это критиковал, следовало бы помнить, что это же лишь второй его сезон в качестве тренера был (не считаю сейчас "Барсу Б"), разумеется, он ошибался. Но если происходит разрыв, в этом виноваты двое.
Тяжело и неприятно было читать главу про период столкновений с Реалом, когда его тренировал Моуриньо. Пусть какие-то мелочи и выветрились уже из памяти, но всё равно до сих пор зудит. А читая последнюю главу, про уход и всё ему сопутствующее, глаза постоянно на мокром месте были. Ведь это как будто всё вчера происходило, шрам ещё болит. Греют только слова самого Пепа: "Вскоре мы увидимся вновь, потому что меня вы никогда не потеряете".
В общем, мои дорогие блауграновцы, читайте обязательно! И все заинтересованные — тоже. В моем экземпляре редко какая страница осталась без пометок, без выделенных цитат. Я бы утащила сюда их все, но тогда пост порвется)
"Разум Гвардиолы часто пребывает в смятении, раскручиваясь до сотни оборотов в минуту перед принятием каждого решения; каждый сделанный вывод он ставит под сомнение. Он не смог избежать своей судьбы (став тренером, вернуться в "Барселону"), но он оказался неспособен жить в таком ритме, который со временем просто выжал бы его без остатка. Его мир полон неопределенностей, споров, сомнений и требований, которые он никогда бы не смог удовлетворить. И это во всем: играет ли он в гольф с друзьями; отдыхает ли дома с супругой Крис и тремя детьми; или борется с бессонницей по ночам. Где бы он ни был, он всегда работает, думает, решает, постоянно задает вопросы. И единственный способ для него отключиться от дела (и огромных ожиданий) — это полностью порвать с ним всякие связи".
"Со стороны Гвардиола может казаться очень сильным и способным нести на своих плечах не только клуб, но и всю нацию, но на самом деле он крайне чувствителен к реакции своей команды и публики, которую он боится разочаровать, не оправдав чужие ожиданий. Или своих собственных".
"По итогам сезона 2011-2012 Месси забил семьдесят три мяча во всех турнирах. Для контраста приведем статистику двух других бомбардиров команды, следовавших прямо за ним: Сеск и Алексис забили по пятнадцать голов каждый. Пеп создавал машину по забиванию голов, бомбардира-монстра, но коллектив только страдал от этого — ион знал, что он точно так же несет ответственность за эту ситуацию, как и любой из его игроков. Как сказал Йохан Кройф, "Гвардиола должен был контролировать множество личностей с большим эго в раздевалке. Нет ничего удивительного, что у него закончились силы".
"В тот майский день 1989 года Пепу нужно было бросить все на свете, включая девушку, с которой он недавно познакомился, схватить форму и мчаться вместе с командой на товарищеский матч в Баньолес. Нежданно-негаданно он дебютировал в основной команде "Барселоны". Ему было восемнадцать лет. Если он надеялся произвести впечатление своим новым статусом на ту девушку, то это, может, и получилось, но воодушевить Кройфа не вышло — тот был далек от восторга по поводу дебюта Гвардиолы. "Ты был медленнее моей бабушки!" — сказал ему в перерыве Кройф".
"Прежде чем Пеп покинул виллу, Бьелса задал ему щекотливый вопрос: "Почему ты, знающий о том, как много в футболе негатива, включая вопиющую нечестность некоторых людей, все равно хочешь вернуться и заняться тренерством? Ты настолько кровожаден?" Пеп не думал дважды над ответом: "Мне нужна эта кровь", — сказал он."
"В другой раз Гвардиола исключил из состава Марка Вальенте, одного из капитанов команды, заставив его смотреть игру с трибуны за то, что тот покинул тренажерный зал на пять минут раньше, чем было запланировано. По словам Луиса Мартина, Гвардиола объяснил свое решение простой фразой: "Не жмешь веса — не играешь матчи".
"Тренеру вратарей второй команды, Карлесу Бускетсу, бывший коллега однажды задал вопрос, каково этого — иметь в боссах Гвардиолу: "Пепа? — отвечал он. — Тебе было бы страшно!" Фактически только сейчас Бускетс признает, что ему приходилось прокрадываться на парковку, чтобы уединиться с сигаретой, ибо Пеп запретил курить всем в раздевалке и за ее пределами".
"В конце концов, ещё никогда прежде болл-бой с "Камп Ноу" не проходил все юношеские категории, а затем, отыграв в роли капитана первой команды, возвращался в клуб в качестве тренера. Пеп прекрасно понимал ментальность "Барселоны" и знал, чему учат в "Ла Масии". Точно так же, как он символизировал собой клуб и был учеником школы Кройфа, он ещё и олицетворял собой путь понимания футбола как образовательного процесса. Во многих аспектах этот союз был благословлен на небесах".
(Из первой речи Пепа команде): "Я был частью этого клуба многие годы и я знаю об ошибках, совершенных в прошлом, я буду защищать вас до смерти, но также могу сказать и о том, что буду очень требователен ко всем вам: точно так же, как и к себе.
Я прошу только одного. Я не буду делать выговор, если вы ошибетесь с передачей или не допрыгните до мяча, который будет стоить нам гола, до тех пор, пока вы будете выкладываться на сто процентов. Я могу простить любую ошибку, но не прощу вас, если вы не будете отдавать и сердце, и душу "Барселоне".
"Пеп с самого начала устанавливал товарищеские отношения, формировал связь, молчаливый кодекс взаимопонимания футбольных людей. Игроки сделаны из кожи и костей, им тоже нравится этот контакт. Даже если это шлепок. Пеп постоянно трогает, обнимает, подталкивает их, чтобы мотивировать, чтобы не дать расслабиться, чтобы дать им почувствовать, что их любят".
"Перед началом тренировочной сессии Андрес Иньеста, начавший игру с "Расингом" на скамейке запасных, отправился в офис Пепа, постучал в дверь, просунул голову и, не входя, сказал: "Не переживайте, mister. Вы должны знать — мы с вами до самой смерти".
"Он никогда не признает, что матч был проигран чисто случайно. Ему на все нужно найти причину".
"Если Лео улыбается, все намного проще", — часто повторял Пеп".
"Я знаю, что мы станем чемпионами, я в этом нисколько не сомневаюсь. Парни, я сказал вам, что вы приведете меня к финалу, и если вы это сделаете, я заставлю вас его выиграть".
"[...] разочаровывающие матчи показывали нам хмурого Месси. Он молча смотрел в пол, не улыбался, весь подавленный и мрачный. За ангельским и невинным внешним видом скрывается хищник; за его амбициями и бесчисленными рекордами таится ребенок. А дети часто не могут скрывать свои чувства".
"Как Гвардиола вскоре понял, ничто не доставляет аргентинцу столько удовольствия, как игра в футбол (вероятно, только его ежедневные сиесты могут с этим сравниться); так зачем отбирать это счастье у него, заставляя отдыхать? Ему не нужно было водить Месси в ресторан на ужин; их отношения строились во время ежедневной работы в поле, на матчах и тренировках. Они общались жестами, объятиями и короткими репликами. Иногда Пеп спрашивал: "У тебя все в порядке?", а в ответ получал поднятый вверх большой палец и улыбку — вот все, что нужно".
"[...] эмоциональный вклад в общее дело, которого ждет от игроков Пеп и который играет важнейшую связующую роль в процессе создания коллектива, имеет свой срок годности: взаимность длится ровно до тех пор, пока игрок хочет быть частью тренерского видения команды".
"Гвардиола никого из своих игроков не хвалил на публике столь часто, как Пике; но ни одного из них он не проверял на прочность так же, как его, с самого первого дня. Увидев в первый сезон, на что тот способен, Пеп стал заклинать Пике не растрачивать впустую свой талант, и иногда это приводило к напряженности в их отношениях. Жерар — слабость Пепа, но он знал, что этот игрок всегда может быть команде больше".
"В голове Гвардиолы всегда все очень сложно".
"Пеп знал, что постоянные успехи имеют свои логические последствия: чем больше ты выигрываешь, тем меньше твоя жажда побеждать дальше. На высочайшем уровне в спорте одно мгновение потери концентрации может раскрыть твои слабости. Команда ослабила хватку после трех лет беспрецедентных успехов, и за это ей пришлось заплатить. Эта война на истощение, эта необходимость поддерживать имидж команды победителей при любых обстоятельствах были заранее проигранным делом, которое негативно сказалось на тренере, и вероятно стали самой изнурительной битвой, подкосившей его сильнее любой другой: даже сильнее, чем "обмен любезностями" с Моуриньо".
"Пеп смотрел на трибуны, где все ждали его слов. Стадион был полон людей, 88044 человека сидели в предвкушении его слов. Кто-то обнимался. Взрослые мужчины пытались прятать слезы. Молодые девчонки снимали происходящее на камеры мобильных телефонов. Пока все стояли, отец Пепа, Валенти, вынужден был присесть, потому что у него дрожали ноги.
Человек, многими признаваемый любимым сыном клуба, вновь покидал свой дом. Для многих на трибунах это было прощание со старшим братом, для кого-то — с отцом, для которых — даже с мессией. Нация, клуб и его болельщики чувствовали себя покинутыми и осиротевшими.
Представьте.
Представьте себя играющим все эти роли разом. Этот тяжкий груз, все это давление. Можете ли вы теперь понять, почему он должен был уйти?"
18. К. Фоллетт "Столпы земли"
Возить в поездки книги толщиной не менее 500 страниц — могу, умею, практикую) Четыре часа в поезде — а не оторваться. У меня так только с "Записками Пиквикского клуба" было. Всё остальное требовало перерыва уже через час чтения.
Обожаю подобные литературные полотна, когда действие происходит на фоне значимых событий и затрагивает жизнь не одного, а нескольких поколений. Жаль только, что собора, который строили герои (и дюже быстро что-то построили х)), на самом деле не существует) Но не о нем эта книга, а о людях. Люди и есть настоящие столпы земли. На них зиждется история, ими она творится, на их хребте строится. Мне понравилось то, что нет в этой книге главного персонажа. Можно выбрать любимого\интересного, но все они — Том, Алина, Джек, Филип, Уильям — в равной степени важны и действия каждого волей-неволей задевают остальных, подобно эффекту бабочки. Если бы Алина не отвергла Уильяма, тот бы не уволил Тома. Жене Тома не пришлось бы рожать в лесу ребенка (отчего она скончалась), которого потом заберет в монастырь Филип. Том бы не встретил Джека и его мать. Джек бы не познакомился с Алиной. Если бы брат Филипа не попросил его сообщить весть о мятеже, отец Алины и её брата, возможно, дожил бы до глубокой старости, и с ними не произошло бы того ужаса, что им пришлось пережить. И так можно продолжать долго.
Только хотелось бы исторических личностей побольше, но кому-то может быть и нормально.
В общем, это ещё одна книга из серии "хорошо, что не прочитала сразу после покупки (хотя попытка была), а отложила до тех времен, когда созрею") Больше удовольствия получила)
19. А. Кристи "Ранние дела Пуаро"
Сборник коротких рассказов про дела Пуаро. Больше всего запомнились истории, где фигурировала русская княгиня и путаница с инициалами, про шоколадные конфеты, про молодых людей, по ошибке попавших не в ту квартиру, про осиное гнездо и про подстроенное отцом похищение сына.
20. А. Кристи " Трагедия в трех актах"
А этот рассказ оказался не слишком интересным. Но убийцу я угадала, это порадовало))
21. Д. Коннолли "Книга потерянных вещей"
Действие этой книги происходит во время Второй мировой войны. У Дэвида умирает мать, и он с головой уходит в мир книг. Потому что это отчасти напоминание о ней (у них была общая любовь к книгам), а отчасти — чтобы отгородиться от окружающего мира, в котором у отца теперь новая жена и новый сын. Дэвид начинает слышать, как книги разговаривают (и, по-моему, это блестящая идея!), как они рассказывают свои истории, которые в них написаны. Мне, например, было дико жалко книгу, в которой было написано, что конец света должен наступить в 1783 году, но он так и не наступил, и она обезумела. Книгам сказок было проще, потому что их содержимое — выдумка, а значит им не грозила потеря осознания собственной значимости. И именно они-то были у Дэвида самыми любимыми.
А однажды Дэвид попадает в параллельный, сказочный, мир. Но "сказочный" не означает реки из молока, пение птичек и радугу над головой. Нет, там всё по-настоящему, по хардкору. Тролли под мостами, башни, окутанные колючими шипами, сумасшедшие охотницы на дорогах, трупы на деревьях, всякие твари вроде Бестии (гхасподь, как же это было противно *передернулась*) и ликантропов. И как вишенка на торте — Скрюченный Человек.
"Логово Скрюченного Человека было гораздо больше и много глубже той его части, что видел Дэвид. Оно тянулось под замком далеко-далеко, и были там залы с вещами куда более жуткими, чем коллекция орудий пыток или заключенный в сосуд дух мертвой девочки. Это была сердцевина мира Скрюченного Человека, место, где все рождалось и все умирало. Он возник там, когда появились первые люди. В некотором смысле они даровали ему жизнь и цель, а взамен он научил их рассказывать истории, потому что Скрюченный Человек знал все сказки на свете. У него была даже история о нем самом, хотя он изменил в ней ключевые моменты, прежде чем позволил ее рассказывать. В той истории предлагалось угадать имя Скрюченного Человека, но это была его маленькая шутка. На самом деле у него не было имени. Люди могли называть его как пожелают, но он был настолько древним существом, что эти имена ничего для него не значили: Мошенник, Трикстер, Скрюченный Человек, Румпельштильцхен…"
Однако даже в таком мрачном мире находилось место дружбе, любви, верности.
Ох, как же давно моя душенька требовала чего-то такого! Чего-то на основе детских сказок, настоящих детских сказок, а не этих попсовых и приправленных сиропом. Нет, настоящие сказки — они страшные, заставляют замирать над месте, а после выключения света быстрым сайгаком скакать до кровати. После такого реально задаешься вопросом, почему выражение "Жить, как в сказке" имеет чуть ли не райский смысл. Ведь изначально сказка — это грязь, кровь, пот и полный мрак)
Было круто! Хочу ещё!
22. К. Эко "Баудолино"
С Эко у меня какие-то очень странные отношения. Несмотря на то, что мне нравится его читать, он почему-то всегда идет долго.
Но всё же какой кайф читать, как он жонглирует с историей, как играется с ней. Как из книги в книгу поет оду Слову и силе Слова. На протяжении чтения так и хотелось воскликнуть: "Ай да Баудолино! Ай да сукин сын!" Лжец, великий Лжец:
"...изобретая, я выдумывал неправды, но они становились правдами. Явил миру святого Баудолина. Сочинил сен-викторскую библиотеку. Пустил Волхвоцарей гулять по свету. Спас родной город, раскормив тощую корову. Если ныне доктора учат в Болонье, это в частности моя заслуга. В Риме поместил те mirabilia, которые римлянам до меня и не снились. По вранью Гугона Габальского создал царство, краше которого не бывало. Не говоря уж, что влюбился в призрак, что заставил призрак написать множество писем, которые вовсе не были писаны, однако кружили голову всем читавшим, даже той, кто их не написала..."
Эко мастерски перекидывает читателя из жанра в жанр на протяжении шестисот страниц. По ходу чтения успеваешь окунуться и в рыцарский роман, и с триллер с детективом, и религиозную демагогию почитаешь. К стыду своему, признаюсь, что как раз-таки эти демагогии были для меня самой скучной частью, потому что сколько я ни пытаюсь разобраться во всех этих течениях христианства (несторианство, арианство и пр.), их смысл всё же от меня ускользает. Все эти рассуждения о сущностях Отца и Сына, кем Иисус является Богу, что есть Бог, о роли Марии и прочее и прочее — чувствовала себя как герой МакГрегора на этой гифке х) А когда Гипатия включила свои рассуждения, я вообще сломалась xD
В "Баудолино" Эко раскидал огромное количество разнообразных пасхалок. Какие-то я угадала, какие-то нет. Но что мне в нем нравится, так это то, что после него нет ощущения, что ты идиот и не стоит даже пытаться понять. Ну, знаете, как бывает, когда тебя отругают, и после этого уже ничего не хочется. Нет, Эко тянет за собой, он призывает идти читать дальше, узнавать больше, чтобы потом, через n-ое количество лет, вновь открыть эту книгу и понять уже всё-всё)
23. У. Шекспир "Много шума из ничего"
Бенедикт и Беатриче из лав
24. Х. Хоссейни "Тысяча сияющих солнц"
Люблю книги подобного типа. Тяжелые до слез, но тем не менее оставляющие светлую грусть в сочетании с надеждой на лучшее.
25. К. Маккалоу "Первый человек в Риме"
26. К. Маккалоу "Травяной венок"
Маккалоу сделала мне конец лета. Это однозначно лучшее, что я читала по античному Риму наряду с "Римом" Сейлора. Не знаю, почему HBO или Netflix до сих пор не сняли сериал по "Владыкам Рима". Я не представляю, сколько Маккалоу пришлось перерыть материала, чтобы написать такой эпос. Там столько богатого материала, что читать приходилось очень вдумчиво, не торопясь. Во-первых, там много народу. Очень много народу. Не так, как в ИП, но где-то процентов на 70. И нужно же за всеми уследить, поймать связь. А уж их манера называть отца и сына одним и тем же именем подприбавила головной боли х) Плюс — каждая книга огромного размера: страниц по восемьсот, а то и больше. Прям как я люблю. Ну и старые сложности с магистратами и их функциями давали о себе знать.
Две книги из четырех имеющихся в наличии прочла, думаю, две оставшиеся пока отложить, потому что концовка "Травяного венка" была невероятно тяжелой. Раздираемая, умирающая в конвульсиях Республика, внутренняя война, Сенат, превратившийся в блеклое подобие самого себя (иногда такое ощущение складывалось, что там базарные бабы собрались — в некоторых моментах меня разрывал смех сквозь фейспалм), идиотизм военачальников, из-за которых страдали простые солдаты, амбиции-амбиции-амбиции повсюду, сумасшествие Гая Мария (на чьей стороне я была фактически всё время его противостояния с Суллой), который зациклился на своей мести и залил Рим кровью. А впереди будет Сулла, чье правление тоже мирным назвать нельзя *нервный смех*. Нет, мне надо перевести дух. Это испытание не для больного человека х)
Зато там такой умилительный Цезарь (тот самый, который "Veni, vedi, vici"). Всю дорогу напоминал мне Октавиана из сериала))
"– Молодой Гай, в этом деле у нас не было выбора, – сказал Цезарь, немного поразмыслив. – Ты сам присутствовал на форуме и видел все, что там произошло. Если уж Луций Цинна, который является старшим консулом, счел уместным согласиться с предложением Гая Мария, я тем более не мог ему противоречить! Я думал не только о тебе, но и твоей матери и сестрах. Гай Марий не в себе. Его разум болен, но у него есть власть.
– Да, я заметил это, – согласился молодой Цезарь, немного успокоившись. – И только в одном отношении я не собираюсь его превосходить или даже соревноваться. Никогда по моей вине не будут струиться потоки крови по улицам Рима."
27. К. Маккалоу "Фавориты Фортуны"
Н-да, перерыв взять не получилось х) Уже на следующий день захотелось узнать, как же Маккалоу вывела историю дальше.
Надо отдать ей должное: она не стала расписывать террор Суллы на полторы сотни страниц, хотя могла бы, тема-то благодатная. Многие авторы исторических романов именно на подобных эпизодах из жизни знаменитых людей и делают акцент. Прям вот ковыряют, раздуваю, придают герою какие-то немыслимые уровни мрака и бездны. Маккалоу же от этого воздержалась. Хотя из-за того, что весь ужас — а это было темное время, наверное, в такой же атмосфере страха будут жить во времена инквизиции —был где-то на заднем плане, сложилось ощущение, что правление Суллы было весьма адекватным. Но опять же — быть может, Маккалоу этого и добивалась. Про террор другие расскажут — для нее важнее была личность Луция Корнелия. Однако почему она замяла тот эпизод, что он приказал осквернить останки Гая Мария, для меня загадка. Это был бы просто венец их отношений! Хотя почему "был бы"? Был! На самом деле. Наверное, симпатии Маккалоу были на его стороне. И я её понимаю. Личность была колоссальная. Однако, когда он наконец-то умер, я прям вздохнула с облегчением.
После его смерти повествование переходит уже конкретно на Помпея и Цезаря. Помпей мне не зашел. Какой-то дурачок с амбициями. Но, может, дальше поумнеет. Мне понравилось, как Серторий щелкал его по носу в Испании. Пусть взрослеет и умнеет, пусть. А то привык, что всё легко дается.
Зато Цезарь! О-о-о, гайз, какой там Цезарь! Ору с него уже вторую книгу xD Больше всего ждала эпизода, когда Цезарь попадает в плен к пиратам, и он меня не разочаровал: я рыдала от смеха! Слушайте:
1. Когда пираты, захватив корабль, сообщили Цезарю, какую они потребуют за него сумму выкупа, он оскорбился и потребовал сумму, превышающую изначальную в два раза!
"— Я — Гай Юлий Цезарь! — высокомерно представился пленник. — Парень, ты не понял! Я не только патриций, я из Юлиев! Ты спросишь, что значит быть одним из Юлиев? Это значит, что я происхожу от богини Афродиты. Я родился в консульской семье и в свое время тоже буду консулом. Я не простой сенатор, парень! Я удостоен гражданского венка, я имею право выступать в Сенате, мое место на среднем ярусе; когда я вхожу в Палату, все — включая консулов и цензоров! — должны встать и аплодировать мне. Двадцать талантов серебром? Я стою пятьдесят талантов серебром!"
2. Когда корабль Цезаря притащили в неприметную бухту, где прятались пираты, Цезарь мало того, что запомнил, как туда добираться:
"— Ты думаешь, я не заметил, как ты стоял на своем корабле и смотрел на берег? Ерунда, Цезарь, ерунда! Никто не найдет пути обратно!
— Но ты же находишь.
— Потому что я это проделал тысячу раз. Первую сотню я все блуждал.
— Могу поверить. Ты не такой умный, как я."
- но и пообещал всем заранее, что когда его выкуп будет уплачен, он вернется за пиратами, всех поймает. Мужчин он распнет, а женщин и детей продаст в рабство:
"Никто не ограничивал его свободы. Он ходил, куда хотел, разговаривал, с кем хотел. Слава о нем разнеслась из конца в конец, и скоро все знали: римский сенатор вполне верит в то, что вернется обратно после выкупа, захватит и распнет их всех.
— Нет, нет, только мужчин! — уверял Цезарь, очаровательно улыбаясь группе женщин, которые пришли, чтобы спросить, правда ли это. — Как бы я мог распять подобную красоту?
— Тогда что ты с нами сделаешь? — спросила самая смелая женщина, маня его взглядом.
— Продам. Сколько здесь женщин и детей?
— Тысяча.
— Тысяча. При средней цене каждой из вас на каком-нибудь рабовладельческом рынке в тысячу триста сестерциев я оправдаю свой выкуп и верну долг тем, кто вносил деньги. Они даже получат небольшую прибыль. Но вы, женщины и дети, намного красивее, чем те, которых обычно находят в небольшом городе, так что я ожидаю среднюю цену в две тысячи сестерциев за каждую. А это даст огромную прибыль моим выкупщикам.
Женщины захихикали. О, он просто душка!
Все очень полюбили его. Он был такой приятный, такой ласковый и добродушный, ничего не боялся, всегда веселый. Со всеми готов шутить, и так часто разговаривает о распятии мужчин и продаже женщин и детей в рабство, что это стало почти постоянным развлечением."
Женщины даже плакали, когда Цезарю пришло время уезжать х))
3. И ведь он сдержал свое слово! Он нанял флот и вернулся, и схватил всех пиратов! Потом он носился по Пергаму, потому что губернатор не хотел распинать пятьсот здоровых мужчин, которых тоже можно было бы продать в рабство и поживиться на этом. А Цезарь же дал пиратам слово, он не мог его нарушить! В итоге, он наебал губернатора и в его обход всё-таки распял пиратов. Заставив этих самых пиратов строить себе самим кресты, и даже помогая им в этом:
"[...] Цезарь в конце концов сам купил лесоматериал на складе и заставил пиратов строить себе кресты.
— Делайте их на совесть, вы, подонки, потому что вы будете на них висеть! Нет ничего хуже, чем висеть несколько дней из-за того, что крест недостаточно крепок, чтобы ускорить смерть.
— Почему губернатор не продаст нас в рабство? — спросил Полигон, который не умел пользоваться инструментами и работа шла у него медленно. — Я был уверен, что именно так он и поступит.
— Ты ошибался, — сказал Цезарь, беря у него болты и начиная прикреплять перекладину к стволу. — Как тебе удалось добиться успешной карьеры пирата, Полигон? Ты безнадежно ни на что не способен!
[...]
— Ты не запыхался?
— Я могу одновременно работать и разговаривать. Иди сюда, Полигон, помоги мне опустить место твоего последнего упокоения… Ну вот! — Цезарь отошел назад. — А теперь сунь клин в яму, а то крест клонится.
Он положил лопату и поднял деревянный молоток.
— Нет, нет, с другой стороны! Со стороны наклона! Да, ты не инженер!
— Я могу не быть инженером, — усмехнулся Полигон, — но я устроил все так, что мой палач сам ладит мне крест!
Цезарь засмеялся.
— Думаешь, я не понял этого, да? Но каждая работа имеет свою цену. Это знает любой хороший пират.
Шутки кончились. Полигон был поражен:
— Цену?
— Остальным пиратам перебьют ноги. Они умрут быстро. Но для тебя я сделаю подставку для ног, чтобы вес твоего тела не тянул тебя вниз. Полигон, ты будешь умирать много дней."
Тролль: уровень - бог
28. Г. Мелвилл "Моби Дик, или Белый Кит"
Мелвилл очень похож на Гюго: если убрать всё, что не относится конкретно к сюжету, книга будет раза в три меньше. Однако в этих его размышлениях о судьбе, о душе человека, о море и есть его прелесть. А ещё вам по пути расскажут всё о китах, кашалотах и китобойном промысле. В буквальном смысле всё. Вы не хотите этого знать, но вам расскажут. И это так мило х)) Если бы у Мелвилла во всех книгах присутствовала морская тематика, я бы сказала, что он Гюго от моря. Жаль, они не были знакомы. Я думаю, они бы нашли, о чем поговорить.
"Акт уплаты представляет собой, я полагаю, наиболее неприятную кару из тех, что навлекли на нас двое обирателей яблоневых садов. Но когда тебе платят – что может сравниться с этим! Изысканная любезность, с какой мы получаем деньги, поистине удивительна, если принять во внимание, что мы серьёзно считаем деньги корнем всех земных зол и твёрдо верим, что богатому человеку никаким способом не удастся проникнуть на небо. Ах, как жизнерадостно миримся мы с вечной погибелью!"
"[...] я всегда плаваю матросом из-за благодатного воздействия на моё здоровье физического труда на свежем воздухе полубака. Ибо в нашем мире с носа ветры дуют чаще, чем с кормы (если, конечно, не нарушать предписаний Пифагора), и потому коммодор на шканцах чаще всего получает свою порцию воздуха из вторых рук, после матросов на баке. Он-то думает, что вдыхает его первым, но это не так. Подобным же образом простой народ опережает своих вождей во многих других вещах, а вожди даже и не подозревают об этом."
"[...] вера, подобно шакалу, кормится среди могил, и даже из этих мёртвых сомнений извлекает она животворную надежду."
"Но, вероятно, мы, смертные, только тогда можем быть истинными философами, когда сознательно к этому не стремимся. Если я слышу, что такой-то выдаёт себя за философа, я тут же заключаю, что он, подобно некоей старухе, просто «животом мается»."
"Зло живёт в этом мире под любым меридианом."
"Старость не любит спать; кажется, что чем длительнее связь человека с жизнью, тем менее привлекательно для него всё, что напоминает смерть. "
"Ибо все мы, и на суше, и на море, убийцы, включая бонапартов и акул."
"Человеческое сумасшествие нередко оказывается по-кошачьи хитрым и коварным. Иной раз думаешь, его уже нет, а на самом деле оно просто приняло какую-нибудь более утончённую форму."
"Тщетны попытки сделать глубины доступными всякому; а истина всегда скрыта в глубине."
"[...] из всех орудий, какими пользуются под луной, чаще всего приходят в негодность люди."
"В минуты величайшего возбуждения люди презрительно отметают всякие низменные интересы; но такие минуты быстролетны."
"[...] всё равно на веки вечные, до самого судного дня, будет море измываться над людьми, губить человеческие жизни и в пыль разносить гордые, крепкие фрегаты [...]"
"Но море враждебно не только человеку, который ему чужд, оно жестоко и к своим детищам; превосходя коварство того хозяина-перса, что зарезал своих гостей, оно безжалостно даже к тем созданиям, коих оно само породило. Подобно свирепой тигрице, мечущейся в джунглях, которая способна придушить ненароком собственных детёнышей, море выбрасывает на скалы даже самых могучих китов и оставляет их там валяться подле жалких обломков разбитого корабля. Море не знает милосердия, не знает иной власти, кроме своей собственной. "
'[...] сравните их, море и землю, не замечаете ли вы тут странного сходства с тем, что внутри вас? Ибо как ужасный океан со всех сторон окружает цветущую землю, так и в душе у человека есть свой Таити, свой островок радости и покоя, а вокруг него бушуют бессчётные ужасы неведомой жизни. Упаси тебя бог, человек! Не вздумай покинуть этот остров и пуститься в плавание. Возврата не будет!"
"Ведь какой-то смысл таится во всех вещах, иначе все эти вещи мало чего стоят, и сам наш круглый мир – ничего не значащий круглый нуль и годен лишь на то, чтобы отправлять его на продажу возами, как холмы под Бостоном, и гатить им трясину где-нибудь на Млечном Пути."
"Для всякого мечтательного мистика-скитальца безмятежный этот Тихий океан, однажды увиденный, навсегда останется избранным морем его души."
29. М. Рюдаль "Счастливы, как датчане"
"В копенгагенской Опере иностранцы часто удивляются, видя, что датчане оставляют пальто в гардеробе и никто их не сторожит. Сотни людей испытывают спонтанное доверие друг к другу, они уверены, что после спектакля найдут свои вещи в целости и сохранности. Вообще-то мысль о краже просто никому не приходит в голову.
Я тоже об этом не думала, когда жила в Дании. Однажды мой брат вернулся из супермаркета и рассказал, что нашел 500 крон (70 евро) в ящике с яблоками. Он отдал деньги администратору. Женщина, случайно уронившая деньги в ящик, перед закрытием вернулась в магазин, ей их вернули, и она попросила передать 100 крон (15 евро) моему брату в знак благодарности."
"[...] главные цели датской системы школьного образования: формирование независимой личности, развитие любознательности, способности рассуждать и анализировать. Зубрежка не поощряется. Дети должны ставить опыты и вырабатывать личное мнение. Датская система образования ориентирована на граждан завтрашнего дня, которые должны осознавать ответственность, права и обязанности по отношению к обществу, основанному на равенстве, солидарности и свободе. Датская школа тратит много сил на воспитание в детях самоуважения и осознания себя как личности."
Про Højskole – народную школу: "Представьте себе школу, основная задача которой – внушить подросткам желание учиться. В этом месте каждый может свободно выражать себя, задавать любые вопросы, обсуждать свои проблемы с товарищами. Вот такая школа существует в Дании. Она была основана в XIX веке лютеранским епископом Николаем Грундтвигом. Он был не только священнослужителем, но и лингвистом, историком и педагогом, сегодня его называют отцом датского образования. Грундтвиг связал образование с понятием удовольствия и безусловным признанием фундаментальных ценностей, таких как равенство, уважение к другому человеку, умение делиться и потребность участвовать в общем деле. Он создал общедоступную школу, своего рода школу жизни, где можно проявить творческое начало и научиться жить в сообществе. Свободное образование, без соревновательности и диплома."
"Главная цель датской системы образования – дать почувствовать каждому ученику, что ценят его за личные достоинства и умения. Каждый должен чувствовать, что у него есть собственное место в обществе и он может приносить пользу, а блеснуть накопленными знаниями – дело второстепенное."
"Если над человеком довлеет идея материального преуспеяния, он рискует выбрать неверный путь, предать ради выгоды свои истинные, глубинные устремления. Многие выбирают профессию не по велению души, а из сугубо прагматических соображений. Датская школа подталкивает учеников к выбору такого высшего или среднего специального образования, которое наполнит смыслом всю их будущую жизнь."
"По данным исследования, проведенного датским Центром проблем молодежи, молодые люди идут работать в первую очередь затем, чтобы самостоятельно оплачивать свой досуг. Работа обеспечивает большую свободу по отношению к родителям: не нужно все время просить денег и, следовательно, разрешения делать то или это. Исследование подтверждает, что дети из обеспеченных, привилегированных семей работают не реже и не меньше остальных. Дело не в благосостоянии семьи, а в желании молодых обрести независимость."
"Я с самого детства слышу следующие выражения: «умеренно», «неплохо» или «довольно хорошо». Они отражают состояние духа: «все получится» – и ничего страшного, даже если не блестяще. Для датчан очень характерно иметь реалистичные ожидания. Кое-кто может даже сказать – умеренные ожидания."
"Все просто: датчане не стремятся ни быть лучшими, ни всегда выигрывать, ни блистать, затмевая окружающих, они довольствуются тем, что есть. Когда удача (или талант, хотя мы не очень любим полагаться на него) улыбается нам и мы что-то выигрываем или чего-то добиваемся, то испытываем в тысячу крат более сильное удовольствие. Если в определенной ситуации не питаешь никаких ожиданий и все вдруг получается, ты бываешь приятно удивлен. А вот если планка задрана слишком высоко, человек нередко испытывает разочарование, потому что слишком многого ждал от окружающих."
"Основополагающим условием является уважение к другому, если этот «другой» активно участвует в общем проекте."
"Солидарность выражается еще и в терпимости и открытом восприятии любого меньшинства общества. Дания была первой страной мира, где начали официально регистрировать гомосексуальные браки, а в 2010 году зарегистрированные пары получили право усыновлять детей. Датская протестантская Церковь не препятствует священникам, высказавшим желание провести религиозную церемонию для гомосексуальных пар. Большинство датчан относятся к этому с одобрением. По данным исследований, проведенных консалтинговой компанией Capacent Research для датской христианской газеты «Kristeligt Dagblad», 63 % граждан голосуют «за» и всего 25 % «против». В 2012 году был принят новый закон, по которому брак стал нейтральным в «половом» отношении."
"Угадайте, какой самый популярный подарок из тех, что кладут под елку? Ответ может удивить вас: трусы. Да-да, члены семьи и близкие друзья часто дарят друг другу носки и трусы!"
"А еще датчане обожают объединяться в ассоциации. Как говорится в одном старом анекдоте, если три датчанина оказываются вместе в одной комнате, они тут же создают ассоциацию."
"Зачем тратить жизнь на зарабатывание денег нелюбимым делом, чтобы поддерживать существование, до предела заполненное делами, которые вы терпеть не можете делать? Если человек хочет стать счастливым, он должен сделать главное – найти свою страсть и иметь мужество следовать по избранному пути."
"Датские болельщики за образцовое поведение на трибунах во время чемпионата Евро-84, который проходил во Франции, были удостоены награды ФИФА «Приз честной игры». Они принимали его в традиционных рогатых головных уборах викингов , а потом пиво текло рекой.
И не какое-нибудь, а «Карлсберг», датское пиво… «Возможно, лучшее пиво в мире», как гласит реклама. Да, скромность проявляется во всем, даже в нашей манере «общаться». Когда фирма «Карлсберг» начала рекламную кампанию в Лондоне, производитель новозеландского пива «Штейнлагер», тоже рекламировавший там свою продукцию, ответил слоганом: «Безусловно, лучшее пиво в мире». В США рекламный слоган «Будвайзера» – «король пива». У нас другой стиль: даже в рекламе мы скорее скажем «чуть лучше» или «немного лучше, чем обычно». Датчане ценят и очень хорошо понимают смысл этих посланий, которые иностранцу могут показаться признаком слабости или неверия в себя."
"Возможно, скромность объясняет неожиданный для Дании феномен – высокий уровень потребления антидепрессантов. Меня часто спрашивают: «Если Дания – такая счастливая страна, почему датчане увлекаются антидепрессантами?» Это правда: по данным Государственного института сывороток за 2011 год, каждый двенадцатый житель страны принимает антидепрессанты. Дело не в том, что датчане чувствуют себя более несчастными, чем граждане других стран, просто они скромнее, они не стесняются своих слабостей, открыто признают, что неважно себя чувствуют или находятся не в форме. Тема приема антидепрессантов не табуирована в Дании, каждому в определенный момент жизни может понадобиться медикаментозная помощь.
Клаус Мёльдруп с фармакологического факультета Копенгагенского университета, анализируя этот феномен, объясняет, что с точки зрения культурной Дания проявляет большое понимание проблемы депрессии. Здесь не стыдно сказать «У меня депрессия» и уж тем более пойти лечиться."
"В определенном смысле датское общество – это очень «женское» общество, основанное на ценностях, ассоциирующихся с женщинами, – такими как солидарность, сотрудничество, доброжелательность и скромность, о которой я уже много написала. Главнейшими ценностями остаются семья и безопасность. Под преуспеянием понимается не финансовый успех, а баланс между семьей и работой. Прилюдное выражение чувств не только принимается, но и одобряется. Диалог питает и упрощает отношения. Здесь, в Париже, у меня есть хорошая подруга (мы вместе работаем), она часто спрашивает: «Как вы можете так откровенно говорить о себе с едва знакомыми людьми?» Я всякий раз только улыбаюсь в ответ, потому что для датчан это нормально и очень даже уместно. Нет, датчане не выставляют интимные переживания напоказ перед всеми и каждым, но в общении с собеседниками мы ведем себя просто и искренно."
"[...] единственное, что может заставить датчанина или датчанку ощутить неловкость, это недостаток скромности: услышав, как кто-то хвалится успехами, мы заливаемся краской, это смущает нас больше, чем разговор о любви и сексе."
"Побочное, но тоже важное последствие: равенство между мужчинами и женщинами освободило мужчин от необходимости систематически приглашать куда-нибудь женщин. Внимание! Если вы зовете датчанку на галантное свидание, вы вовсе не обязаны вести ее ужинать. Очень часто женщина платит за себя, а иногда еще и точно подсчитывает стоимость съеденного. [...] В транспорте датчанин никогда не станет уступать женщине место, не поможет донести тяжелую сумку и даже дверь не придержит. Возвращаясь в Данию, я вечно об этом забываю и набиваю шишку на лбу."
30.Р. Уоллер "Мосты округа Мэдисон"
Теперь я понимаю, почему моя мама так любит эту историю <3
31. Г. Лавкрафт "Зов Ктулху"
В моей книжке было четыре рассказа.
"Зов Ктулху" — сразу без прелюдий в самый известный рассказ писателя. Молодой человек получает наследство от двоюродного деда и закапывается в историю, стоящую за его странной смертью. Он узнает о культе Ктулху, о странных случаях массового психоза, о случае с лодкой "Сигнал", о странных смертях, и понимает, что смерть-то его собственного деда была не случайна. Жуткая история, но не до усрачки.
"Мгла над Инсмутом" — главный герой путешествует по Новой Англии с целью изучения местных достопримечательностей и одновременно с попыткой узнать что-нибудь о своей родословной. Волей случая его заносит в городок Инсмут, который жители всех окрестных городов предпочитают объезжать стороной и вообще о нем не вспоминать, не думать, не говорить. Очутившись в Инсмуте, герой узнает, что подобное отношение имеет под собой очень даже серьезную почву.
Наверное, самый крипотный рассказ из четырех и сильнее остальных заставляющий передергиваться от воспоминаний. А я ещё читала его, когда дома одна была, дергалась от малейшего шороха.
"За гранью времен" — первую половину рассказа меня не отпускало сильнейшее дежавю, что я его когда-то читала (или что-то похожее). Сюжет: один профессор Мискатоникского университета попадает в странную историю. С ним случается сильнейший припадок, а когда он приходит в себя, то в его тело как будто вселился кто-то незнакомый. Поведение другое, мимика другая, речь — всё отличается от того, каким он был раньше. С ним как будто случился провал в памяти, поэтому он начинает восполнять этот пробел: сидит в библиотеках, ездит по миру, слушает лекции, предпринимает различные экспедиции... И так продолжается в течение пяти лет, после чего он возвращается в свое прежнее состояние. По возвращении он закапывается в различного рода литературу, чтобы понять природу своих то ли снов, то ли воспоминаний об этих пяти годах, когда его сознание было вытеснено из собственного тела и перенесено на много миллионов лет назад в чужое тело.
Здесь Лавркафт задумывается о том, что путешествия во времени накладывают отпечаток на сознание человека, что наша психика есть нечто невероятно хрупкое. Я бы даже не стала относить этот рассказ к хоррору, это скорее sci-fi.
"Хребты безумия" — экспедиция Мискатоникского университета отправляется в Антарктиду и находит там то, чего находить не следовало бы.
Невероятно атмосферная вещь, а только-только тогда выпавший снег только усиливал впечатление. А Лавкрафт ещё так активно картины Рериха вспоминал.32. Т. Вулф "Взгляни на дом свой, ангел""Он понимал, что люди вечно остаются чужими друг другу, что никто не способен по-настоящему понять другого, что, заточенные в темной утробе матери, мы появляемся на свет, не зная ее лица, что нас вкладывают в ее объятия чужими, и что, попав в безвыходную тюрьму существования, мы никогда уже из нее не вырвемся, чьи бы руки нас ни обнимали, чей бы рот нас ни целовал, чье бы сердце нас ни согревало. Никогда, никогда, никогда, никогда, никогда."
"Мы не вернемся. Мы никогда не вернемся. Но над нами всеми, над нами всеми, над нами всеми есть — что-то."33. С Уинман "Когда бог был кроликом"Теплая, уютная история одной семьи глазами младшей дочери на протяжении нескольких десятилетий. О любви, о семье, о дружбе, о детстве, о самых близких людях, об одиночестве, о вере в лучшее до последнего, о чуде. Греет сердце и читается легко и быстро.