“I have decided to stick to love. Hate is too great a burden to bear.” M.L. King
Уже и по городам слэш пишут?? 
Я слегка в ахуе...После прочтения чуть не разрыдалась. Мне дороги обе столицы, но мой дом, мое сердце и моя голова - это всегда Москва! 
Я слегка в ахуе...После прочтения чуть не разрыдалась. Мне дороги обе столицы, но мой дом, мое сердце и моя голова - это всегда Москва! 19.08.2010 в 00:46
Пишет FairyFoxy:Вечный спор
Название: Вечный спор.
Автор: FairyFoxy.
Описание: Два города прекрасных вечно спорят, и ни один не может верха взять...
Пейринг: Санкт-Петербург/Москва. Или Москва/Санкт-Петербург.
Рейтинг: G.
Размещение: я не против, но прошу уведомлять меня об этом.
Читать дальше- Я тебя ненавижу.
Вот, наконец, она и произнесла те слова, которые витали в воздухе, отравляя его и не давая сосредоточиться на разговоре. Жгли язык и проецировали цветные круги перед глазами. И заставляли пальцы мелко дрожать и сжиматься в бессильной злобе.
Санкт-Петербург только хмыкнула. О, как бы много отдала Москва, чтобы уметь хмыкать таким, свойственным только ее вечной конкурентке, образом. Если она сама пробовала издать подобный звук, у нее получалось залихватское фырканье, подобное тем звукам, что издают нетрезвые субъекты, прохаживающиеся вечером по ее улицам. Хотя нет, не прохаживающиеся. Гуляющие. Как неоднократно говорила Санкт-Петербург, прохаживаться можно только по ее тротуарам и набережным. Заносчивая стерва.
- Ненавижу, - повторила Москва. – Лучше бы тебя не было!
Санкт-Петербург тягуче вздохнула и отвернулась от окна, возле которого она предпочитала сидеть, как-то раз сообщив, что это кажется ей ироничным – окно в Европу, устроившееся возле окна.
- Как это предсказуемо, - взмахнув ресницами, проговорила она. – Твоя зависть больше не может находиться внутри и просится наружу, как заскучавшая канарейка?
Москва нахмурилась. У нее никогда не получались поэтические сравнения, которыми прямо-таки сыпала Санкт-Петербург.
- Я тебе не завидую! – рявкнула она, ощущая, как собственный голос бьет по ушам после лиричного напева соперницы. – Ты просто выскочка, и никто более!
- Я всегда подозревала, что моя молодость не дает тебе покоя, - Санкт-Петербург обворожительно улыбнулась и обмахнулась веером, неизвестно откуда появившимся в ее тоненькой и изящной руке.
- Нищенка! – Москва чувствовала, что не в силах сдерживать злость, и обидные слова одно за другим вырывались из ее рта. – Посмотри на себя – облезшие купола, стройки, грязные подъезды!
- Парадные, - процедила Санкт-Петербург. Было заметно, что сказанное Москвой уязвило ее. – Ты полагаешь, лучший присмотр скрасит твою убогость?
- Убогость?! – Москва даже приподнялась с цветастой тахты. – Я самый красивый город в нашей стране!
- Не путай аляповатость и смешение стилей с красотой, - Санкт-Петербург почувствовала себя в своей стихии и откинулась на спинку резного кресла. – Что ты вообще можешь понимать в красоте? Мне посвятили сотни стихов, я вдохновляю писателей и музыкантов…
- Про меня тоже писали стихи! – словесные перепалки не были коньком Москвы, и она уже жалела, что ввязалась в спор, но отступать было бы равноценно признанию себя побежденной. – Я город с долгой и великой историей, и, в конце концов, не забывай, столица здесь я!
- Пробки и суета в метрополитене? – на вечно будто утомленном лице Санкт-Петербурга появилась почти нежная улыбка. – Можешь забирать их себе, мне достаточно быть прекраснейшей и утонченнейшей…
- Да тебя даже за женщину не считают! – засмеялась Москва. – Думаешь, я не знаю, как тебя называют, Питер?
Санкт-Петербург никак не выдала своего раздражения, только пальцы крепче впились в подлокотники.
- Мои жители любят меня, - безэмоционально проговорила она. – Они знают меня, чувствуют. Мой дух всегда в них… Я им и муза, и мать, и возлюбленная…
- Ага, и приезжим, которые с первого дня начинают так называть тебя? – Москва подтянула ноги на тахту, предвкушая удовольствие от неожиданно свернувшего в удачную для нее сторону разговора.
- Безусловно, мне неприятно, когда они так обращаются ко мне, - начала Санкт-Петербург, - однако они лишь перенимают манеру речи коренных петербуржцев…
Она продолжала говорить, а Москва смотрела на нее и думала, как же сложно подловить противницу на слове – та умела выкручиваться из любых ситуаций, и, казалось, ничем ее не пронять. Если бы она не была такой заносчивой, и не любила повторять, что этим качеством славится и она, Москва... Будто у них может быть что-то общее!
- Ты зануда, - перебила ее на полуслове Москва. – Кичишься своей интеллигентностью, своей привлекательностью для туристов, обвешалась пригородами, как елочными игрушками, и…
- Цыганщина! – на щеках Санкт-Петербурга появились так долгожданные Москвой розовые пятна. – Странно, что твои жители не поклоняются древнерусским богам!
- Я хотя бы не подражаю европейским городам и не строю из себя такую всю печальную и непонятую! – Москва сцепила зубы, решив любой ценой победить в споре. – Мало найдется таких неприветливых городов, как ты! Да что в тебе хорошего – одни дожди да сумрак!
- И белые ночи… - гордо и несколько обиженно заметила Санкт-Петербург, чем окончательно вывела из себя Москву.
- Холодная, бесчувственная дрянь! – завопила она, ощущая, как из глаз брызнули непрошеные слезы. – Самовлюбленная аутистка! Кому нужны твои белые ночи, музеи, театры и при-при-пригороды? – она вся тряслась от истеричного плача, поэтому слова выходили сумбурными и были больше похожи на крики старшей сестры, отчаянно завидующей более успешной младшей.
Санкт-Петербург грациозно вскочила на ноги, вмиг пересекла комнату и вцепилась в плечи Москвы с несоответствующей такому хрупкому телу силой.
- Отпусти! – издала та истошный вопль.
Санкт-Петербург никак не показала, что прислушается к ее словам, а, напротив, несколько раз встряхнула ее, да так, что на секунду перехватило дыхание. Москва напомнила себе, что при кажущейся слабости Санкт-Петербург вовсе не является беспомощной. И что иногда она все же позволяет эмоциям взять над собой верх. И что как бы она отчаянно не ненавидела ее, все же, когда у Санкт-Петербурга бывали тяжелые времена, она переживала и готова была на кремлевские стены бросаться от беспомощности.
- Отпусти, - повторила Москва, уже гораздо спокойнее. – Не тряси так, я же не резиновая.
Санкт-Петербург улыбнулась, уже не той жеманной улыбкой, а по-простому, широко и искренне. Москва отвернулась, вытерла слезы рукавом, и осталась боком к сопернице, чтобы не смотреть на нее после того, как так позорно сорвалась на плач.
Тахта под ней прогнулась чуть больше - Санкт-Петербург присела рядом и приобняла ее. Москва вздрогнула, но не отстранилась.
- Ну что ты, - зашептала Санкт-Петербург. – Не плачь, не нужно. Ты же знаешь, мы обе прекрасны по-своему. Думаешь, я не завидую тебе? Ты пышная, златоглавая, веселая, вся словно светишься. А посмотри на меня – одни туманы да морось, представляешь, как я тянусь к тебе, такой солнечной?
- А ты обладаешь особенной, таинственной атмосферой, - Москве показалось обидным, что Санкт-Петербург так принижает себя.
- Твои ученые прославились по всему миру, - Санкт-Петербург невесомо пробежалась ладонью по волосам Москвы.
- А тебя зовут Северной Венецией, - Москва, надеясь, что в случае негативной реакции можно будет сослаться на обессиленность после плача, украдкой прислонилась головой к плечу конкурентки.
- Вот видишь, мы одинаково значимы, - Санкт-Петербург наклонилась к ее лицу. – Я – голова страны, а ты – ее сердце.
Москва зажмурилась. Если это мгновение продлится чуть дольше…
Губы Санкт-Петербурга уже были в миллиметре от ее… Они шевельнулись – она что-то прошептала…
Вот, сейчас…
- И все равно столица – я! – шепнула Москва в губы противницы и улыбнулась, блаженно наблюдая, как в недоумении и гневе расширяются глаза Санкт-Петербурга.
- Не забывай, я уже отвоевывала у тебя это звание! – обычным голосом откликнулась Санкт-Петербург, вставая и направляясь к дверям. – И ты же не настолько наивна, чтобы считать то, что я сейчас тебе говорила, правдой?
- Что ты – голова, а я – сердце? – Москва оперлась локтями о тахту, провожая соперницу взглядом.
Та облегченно выдохнула.
- Да, именно это.
Санкт-Петербург вышла из комнаты, аккуратно прикрыв дверь – она была слишком интеллигентной, чтобы хлопнуть ею, чего ей явно хотелось.
- И что я – твое сердце, - вслед ей сказала Москва, повторяя прошептанное ей Санкт-Петербургом.
И пусть этот вечный спор никогда не закончится, и ни одна не уступит другой. Главное, они всегда знают, что в случае чего окажутся на одной стороне. Плечом к плечу. И, может, даже рукой в руке.
URL записиНазвание: Вечный спор.
Автор: FairyFoxy.
Описание: Два города прекрасных вечно спорят, и ни один не может верха взять...
Пейринг: Санкт-Петербург/Москва. Или Москва/Санкт-Петербург.
Рейтинг: G.
Размещение: я не против, но прошу уведомлять меня об этом.
Читать дальше- Я тебя ненавижу.
Вот, наконец, она и произнесла те слова, которые витали в воздухе, отравляя его и не давая сосредоточиться на разговоре. Жгли язык и проецировали цветные круги перед глазами. И заставляли пальцы мелко дрожать и сжиматься в бессильной злобе.
Санкт-Петербург только хмыкнула. О, как бы много отдала Москва, чтобы уметь хмыкать таким, свойственным только ее вечной конкурентке, образом. Если она сама пробовала издать подобный звук, у нее получалось залихватское фырканье, подобное тем звукам, что издают нетрезвые субъекты, прохаживающиеся вечером по ее улицам. Хотя нет, не прохаживающиеся. Гуляющие. Как неоднократно говорила Санкт-Петербург, прохаживаться можно только по ее тротуарам и набережным. Заносчивая стерва.
- Ненавижу, - повторила Москва. – Лучше бы тебя не было!
Санкт-Петербург тягуче вздохнула и отвернулась от окна, возле которого она предпочитала сидеть, как-то раз сообщив, что это кажется ей ироничным – окно в Европу, устроившееся возле окна.
- Как это предсказуемо, - взмахнув ресницами, проговорила она. – Твоя зависть больше не может находиться внутри и просится наружу, как заскучавшая канарейка?
Москва нахмурилась. У нее никогда не получались поэтические сравнения, которыми прямо-таки сыпала Санкт-Петербург.
- Я тебе не завидую! – рявкнула она, ощущая, как собственный голос бьет по ушам после лиричного напева соперницы. – Ты просто выскочка, и никто более!
- Я всегда подозревала, что моя молодость не дает тебе покоя, - Санкт-Петербург обворожительно улыбнулась и обмахнулась веером, неизвестно откуда появившимся в ее тоненькой и изящной руке.
- Нищенка! – Москва чувствовала, что не в силах сдерживать злость, и обидные слова одно за другим вырывались из ее рта. – Посмотри на себя – облезшие купола, стройки, грязные подъезды!
- Парадные, - процедила Санкт-Петербург. Было заметно, что сказанное Москвой уязвило ее. – Ты полагаешь, лучший присмотр скрасит твою убогость?
- Убогость?! – Москва даже приподнялась с цветастой тахты. – Я самый красивый город в нашей стране!
- Не путай аляповатость и смешение стилей с красотой, - Санкт-Петербург почувствовала себя в своей стихии и откинулась на спинку резного кресла. – Что ты вообще можешь понимать в красоте? Мне посвятили сотни стихов, я вдохновляю писателей и музыкантов…
- Про меня тоже писали стихи! – словесные перепалки не были коньком Москвы, и она уже жалела, что ввязалась в спор, но отступать было бы равноценно признанию себя побежденной. – Я город с долгой и великой историей, и, в конце концов, не забывай, столица здесь я!
- Пробки и суета в метрополитене? – на вечно будто утомленном лице Санкт-Петербурга появилась почти нежная улыбка. – Можешь забирать их себе, мне достаточно быть прекраснейшей и утонченнейшей…
- Да тебя даже за женщину не считают! – засмеялась Москва. – Думаешь, я не знаю, как тебя называют, Питер?
Санкт-Петербург никак не выдала своего раздражения, только пальцы крепче впились в подлокотники.
- Мои жители любят меня, - безэмоционально проговорила она. – Они знают меня, чувствуют. Мой дух всегда в них… Я им и муза, и мать, и возлюбленная…
- Ага, и приезжим, которые с первого дня начинают так называть тебя? – Москва подтянула ноги на тахту, предвкушая удовольствие от неожиданно свернувшего в удачную для нее сторону разговора.
- Безусловно, мне неприятно, когда они так обращаются ко мне, - начала Санкт-Петербург, - однако они лишь перенимают манеру речи коренных петербуржцев…
Она продолжала говорить, а Москва смотрела на нее и думала, как же сложно подловить противницу на слове – та умела выкручиваться из любых ситуаций, и, казалось, ничем ее не пронять. Если бы она не была такой заносчивой, и не любила повторять, что этим качеством славится и она, Москва... Будто у них может быть что-то общее!
- Ты зануда, - перебила ее на полуслове Москва. – Кичишься своей интеллигентностью, своей привлекательностью для туристов, обвешалась пригородами, как елочными игрушками, и…
- Цыганщина! – на щеках Санкт-Петербурга появились так долгожданные Москвой розовые пятна. – Странно, что твои жители не поклоняются древнерусским богам!
- Я хотя бы не подражаю европейским городам и не строю из себя такую всю печальную и непонятую! – Москва сцепила зубы, решив любой ценой победить в споре. – Мало найдется таких неприветливых городов, как ты! Да что в тебе хорошего – одни дожди да сумрак!
- И белые ночи… - гордо и несколько обиженно заметила Санкт-Петербург, чем окончательно вывела из себя Москву.
- Холодная, бесчувственная дрянь! – завопила она, ощущая, как из глаз брызнули непрошеные слезы. – Самовлюбленная аутистка! Кому нужны твои белые ночи, музеи, театры и при-при-пригороды? – она вся тряслась от истеричного плача, поэтому слова выходили сумбурными и были больше похожи на крики старшей сестры, отчаянно завидующей более успешной младшей.
Санкт-Петербург грациозно вскочила на ноги, вмиг пересекла комнату и вцепилась в плечи Москвы с несоответствующей такому хрупкому телу силой.
- Отпусти! – издала та истошный вопль.
Санкт-Петербург никак не показала, что прислушается к ее словам, а, напротив, несколько раз встряхнула ее, да так, что на секунду перехватило дыхание. Москва напомнила себе, что при кажущейся слабости Санкт-Петербург вовсе не является беспомощной. И что иногда она все же позволяет эмоциям взять над собой верх. И что как бы она отчаянно не ненавидела ее, все же, когда у Санкт-Петербурга бывали тяжелые времена, она переживала и готова была на кремлевские стены бросаться от беспомощности.
- Отпусти, - повторила Москва, уже гораздо спокойнее. – Не тряси так, я же не резиновая.
Санкт-Петербург улыбнулась, уже не той жеманной улыбкой, а по-простому, широко и искренне. Москва отвернулась, вытерла слезы рукавом, и осталась боком к сопернице, чтобы не смотреть на нее после того, как так позорно сорвалась на плач.
Тахта под ней прогнулась чуть больше - Санкт-Петербург присела рядом и приобняла ее. Москва вздрогнула, но не отстранилась.
- Ну что ты, - зашептала Санкт-Петербург. – Не плачь, не нужно. Ты же знаешь, мы обе прекрасны по-своему. Думаешь, я не завидую тебе? Ты пышная, златоглавая, веселая, вся словно светишься. А посмотри на меня – одни туманы да морось, представляешь, как я тянусь к тебе, такой солнечной?
- А ты обладаешь особенной, таинственной атмосферой, - Москве показалось обидным, что Санкт-Петербург так принижает себя.
- Твои ученые прославились по всему миру, - Санкт-Петербург невесомо пробежалась ладонью по волосам Москвы.
- А тебя зовут Северной Венецией, - Москва, надеясь, что в случае негативной реакции можно будет сослаться на обессиленность после плача, украдкой прислонилась головой к плечу конкурентки.
- Вот видишь, мы одинаково значимы, - Санкт-Петербург наклонилась к ее лицу. – Я – голова страны, а ты – ее сердце.
Москва зажмурилась. Если это мгновение продлится чуть дольше…
Губы Санкт-Петербурга уже были в миллиметре от ее… Они шевельнулись – она что-то прошептала…
Вот, сейчас…
- И все равно столица – я! – шепнула Москва в губы противницы и улыбнулась, блаженно наблюдая, как в недоумении и гневе расширяются глаза Санкт-Петербурга.
- Не забывай, я уже отвоевывала у тебя это звание! – обычным голосом откликнулась Санкт-Петербург, вставая и направляясь к дверям. – И ты же не настолько наивна, чтобы считать то, что я сейчас тебе говорила, правдой?
- Что ты – голова, а я – сердце? – Москва оперлась локтями о тахту, провожая соперницу взглядом.
Та облегченно выдохнула.
- Да, именно это.
Санкт-Петербург вышла из комнаты, аккуратно прикрыв дверь – она была слишком интеллигентной, чтобы хлопнуть ею, чего ей явно хотелось.
- И что я – твое сердце, - вслед ей сказала Москва, повторяя прошептанное ей Санкт-Петербургом.
И пусть этот вечный спор никогда не закончится, и ни одна не уступит другой. Главное, они всегда знают, что в случае чего окажутся на одной стороне. Плечом к плечу. И, может, даже рукой в руке.
@темы: #slash, #it's all in the mind